Еще на заре восстановления независимости Латвии в нашей стране лояльных к ней было намного больше, чем ярых противников независимости. Причем, таковых было большинство из вновь приехавших, как это сейчас принято говорить в некоторых кругах – «оккупантов».
Доказательства можно при желании найти в данных о результатах голосования по восстановлению независимости Латвии. Так, например, в Даугавпилсе «за независимость» проголосовало большинство жителей Нового Форштадта. Именно в этом микрорайоне получали квартиры приезжавшие работать на местные предприятия жители ближних белорусских деревень.
Вот, казалось бы, авансированно лояльные жители, причем, вполне молодого возраста семейные люди, работящие, без особых претензий и политических установок, готовые трудиться ради новой родины.
Они могли поступить по-разному, но тогда, в марте 1991 года, отдали свои голоса за то, чтобы латвийское государство стало независимым! А что получили взамен?
Их заводы и фабрики были разрушены, они лишились заработка и были выкинуты на улицу, при этом коммунальные услуги баснословно дорожали, а значит, росли и долги за квартиры. Смотреть на Новый Форштадт середины 90-тых было страшно. Из цветущего городского района он превратился в неухоженную, темную, криминальную окраину. Люди бросали всё, продавали жилье за бесценок и уезжали.
Устроиться на работу в то время было очень сложно. Вдруг всем понадобился латышский язык. Но ситуация не может поменяться по мановению волшебной палочки! На курсы госязыка выстроились огромные очереди, а курсов (бесплатных) было очень мало.
В то время начались оплаченные из еврофондов дискуссии об интеграции, участники рассуждали, что это такое и как это внедрить в жизнь. Но теория радикально расходилась с практикой.
«Лояльные» думали о будущем и хотели устроить своих детей в латышские детсады, но туда было не попасть. Тоже самое - со школами. В первые классы латышских школ можно было записаться только если есть доказательства родства с представителем титульной нации. Да и для смешанных семей, где ребенок плохо знал латышский, попасть в такую школу было большой проблемой.
Но самое обидное – их лишили гражданства. Нет, не так – лишили даже возможности сдать на гражданство! Послабления в законе были приняты только через 7 лет!
В Эстонии гражданство мог получить каждый, кто проголосовал за ее независимость, в Литве, как известно, гражданство получили все, кто на тот момент там легально находился и хотел этого. В Латвии критерий « потомки граждан довоенной Латвии» давал право на автоматическое гражданство всем, кто под него формально подходит. Так, синим паспортом хвастался бывший инструктор КПСС. Другой партийный работник, также нашедший «корни», став гражданином, основал фирму, которая неофициально поддерживала антилатвийские организации.
Так получилось, что государство открыто отвернулось от многих лояльных простых людей, без суда и следствия записав их в «чуждые элементы».
И этой ситуацией, конечно же, воспользовались. Приехали политики (кстати, те самые, «потомки»), потыкали едкими фразами в раненые души. И начала Латгалия голосовать за тех, кто «считает ее за людей». А дальше – больше. Центр не захотел делиться финансами с, как он считал, непокорными. И стал регион «депрессивным».
Но что удивительно – от идеи независимости Латвии здесь не отказались! Это показал референдум о вхождении в Евросоюз. Тогда европейские чиновники впервые всерьез обратили внимание на Южную Латгалию. Даже приехали, чтобы посмотреть, что это за люди такие, почему не хотят в Европу?
А они, эти люди, за прошедшие более 20 лет стали умнее и самостоятельнее. Вырастили детей, выучили их. И теперь их дети, памятуя о слезах родителей и тяжелом времени, знают и русский, и латышский, и еще какой-нибудь. И могут на равных конкурировать в своей стране.
В стране, где они родились и которую по праву считают своей родиной.
Которую любят.
Вопреки тому, что здесь происходит.
