ФАКТЫ
- В рижских афишах появилось новое название — «Смерть Банни Манро». Дж.Дж.Джилинджер инсценировал одноименный роман австралийского музыканта Ника Кейва и поставил в театре «Дайлес». В главных ролях — Артур Скрастыньш, Иева Сеглиня и Анете Красовска. Сценограф — Кристиан Бректе, автор костюмов — известный дизайнер Катя Шехурина (бренд Katya Katya Shehurina), композитор — Марцис Лудзис. В спектакле звучит живая музыка в исполнении группы Ryga с Марцисом Лудзисом во главе.
- Ник Кейв — один из самых знаменитых рок-музыкантов, лидер The Birthday Party, Grinderman, Boys Next Door и The Bad Seeds, автор музыки к фильмам, в числе которых картины Вима Вендерса. Связь Кейва с кино на этом не заканчивается: он пишет сценарии. А от сценариев и до прозы со стихами недалеко. Автор издал два поэтических сборника «Король Чернило» — том первый, том второй. Его первый роман, «И узре ослица Ангела Божия», вышел в 1989 году, второй, «Смерть Банни Манро», — в 2009-м. Личность Кейва во многом сформировала русская литература — «Лолита» Набокова и «Преступление и наказание» Достоевского. В итоге мы узнали именно такого Ника Кейва, угрюмого, но допускающего, что свет в конце туннеля все же существует: «Я не религиозен, я не христианин, я критически отношусь к религиям. Но как музыкант и творец считаю, что мне без этого не обойтись — без частички божественного, которая пронизывает мои песни».
Ясно, что продажи у коммивояжера Манро идут лучше некуда: такому разве откажешь! Продавать косметические товары ему сам Бог велел. Капнет клиентке лосьоном на запястье и расхвалит шелковистую кожу, смажет кремом кисть руки и перейдет на предплечье. Он работает с любовью к профессии — и к тем, кому предназначен товар. Но до Дона Жуана все равно недотягивает — у людей-кроликов все происходит еще быстрее и Донны Анны встречаются на их пути по нескольку раз в день.
Костюмы в спектакле являют собой все варианты спецодежды для дешевой любви, которой здесь занимаются без перерыва на обед — довольствуются подменой, но почти уверены, что «возлюбили ближнего, как самого себя».
Охотник до женщин не способен на живое чувство. На эту мысль работает, в эту яркую мишень бьет в спектакле все — настолько прицельно и сосредоточенно, не отвлекаясь на формальные изыски и психологические нюансы, что даже самый безнадежный волокита в зале понимает: здесь все — о нем.
Здесь все характеры прямолинейны, поступки предсказуемы, а парики соответствуют цвету одежды. Превращение поджидает только сына Манро — мальчика нервного, тихого, закомплексованного. Но в том, что быть ему, после деда и отца, Манро Третьим, не сомневаешься с самого начала. Он неминуемо обнаружит в себе «призвание» «любить» женщин и расценит как талант настоящего продавца.
Мы видим отчаяние в антураже: алкоголь, наркотики, девушки у шеста. Человек мается внутри заезженных ситуаций: одна дама краше другой, да и «призвание» требует своего — не зарывать же в землю талантище!
Смерть Манро длится все два действия: такая жизнь и есть умирание.
В конце концов он гибнет, но как бы в кавычках: преемник Сениора, он занимал место между отцом-циником и сыном Юниором, которому теперь придется принимать эстафету. Кролики — они неистребимы. Когда в финале ребенок снимает с себя ушастую шапочку и принимается всерьез щелкать зубками, щелканье эхом обрушивается на зрителя отовсюду. Кроликам — им несть числа.
В свое время отец Манро тоже предпочитал всему дамское общество, только соблазнял покупательниц не косметикой — антиквариатом и россказнями о том, как женственны гнутые ножки буфетов: ну ни одной прямой линии, прямо как у вас! Теперь уже сам Манро утверждает, что способен продать велосипед любой ящерице, а сын верит. Так что чем бы ни занялся Юниор в будущем, он уже обучен главному: продавать товары нужно с любовью... в нагрузку.
Главного героя избивают — он подкрашивает щеку красненьким и успокаивает сочувствующих: мой противник выглядит хуже! А по телевизору сочувствующим показывают краснолицего дьявола с рожками, которые в воображении легко увеличить до размеров кроличьих ушей. Когда лукавый является к Манро, тот расцвечивает себе вторую щеку и становится похожим на визави. Они взаимозаменяемы. Бес признателен человеку: «Ты меня вдохновляешь!».
Кроличья шкура обагрена кровью, но мы видели — главный герой ею не истекает. Он... ее пьет?
Спрятав лицо в усы, бакенбарды, под парик и непроглядные очки, Артур Скрастыньш лишил себя возможности быть обаятельным настолько, насколько это в его неисчерпаемых силах. Приглушил краски, помог тем, кто поумнее, не ошибиться и не пойти за таким, как его Кролик, — обаятельным, но ровно настолько, чтобы продавать дешевые кремы дешевым женщинам. Женщину настоящую он не потянет — погубит ее и себя.
Измены мужа доводят Либию до самоубийства, и вот Манро уже торопится следом. Супруги встречаются после обоюдной, как любовь, смерти — по заднику бегут кадры заснятого когда-то семейного счастья, она то в свадебном платье, то в другом: не суть. Попал ли Манро в свой вариант рая? Будем считать, что попал.
Рай (или все-таки ад?) для донжуанов устроен так, чтобы в нем обитала единственная женщина.
