ФАКТЫ
...В городке на берегу Дуная живут двое влюбленных — Аннеле и молодой композитор Франц. Заезжая балерина Франциска вклинивается в идиллию, уводит чужого жениха, но понимает, что жить с бедняком не сможет, и отпускает на все четыре стороны. К невесте...
Автор оригинальной хореографии — Елена Тангиева-Бирзниеце (1907—1965), хореограф-инсценировщик — Айвар Лейманис, музыкальный руководитель постановки и дирижер — Мартиньш Озолиньш, автор либретто — Николай Волков, сценограф и автор костюмов — Инара Гауя, автор видео — Инета Сипунова.
У спектакля есть предыстория. Он уже шел на нашей сцене свыше четырех десятков лет — дольше других: родился в 1957 году, в 1987-м появился в афише снова и присутствовал в ней вплоть до 1994 года, пережив 310 представлений.
Продолжим ряд красивых чисел. Балет было решено восстановить к 110-летию легендарного латвийского хореографа российского происхождения, ученицы Агриппины Вагановой и прима-балерины нашего театра Елены Тангиевой-Бирзниеце. А заодно к 60-летнему юбилею постановки, которая когда-то была приурочена к 50-летию ее автора. Чтобы обеспечить новому сценическому варианту еще как минимум сорок лет активной жизни, предусмотрено четыре состава исполнителей главных партий.
В паркетном танце вдруг появились балетные поддержки и вросли в него как родные.
Вальсы стали трудиться на оба фронта — соответствовать музыке привычным образом и демонстрировать ее новые возможности.
Причем настолько органично, что даже простая мысль приходит не сразу: в позапрошлом веке дам в кринолинах к потолку подбрасывали вряд ли! Главные герои живут на фоне заводного коллективного движения, и два этих мира взаимодействуют ладно, как никогда.
Кринолины дисциплинируют любые перемещения, делают очевидным родство бального танца с балетом. Хореография Елены Тангиевой-Бирзниеце и затейлива, и проста одновременно, но мы добавим главное: она находчива и умна, а балет — действительно прекрасен. Его восстанавливали, пользуясь видеозаписью. Оператор был грешен — отвлекался от общей картинки, брал крупным планом одного танцовщика, потом другого: о том, что одновременно с ним делали другие, приходилось догадываться и заполнять пустоты, полагаясь на собственную память и фантазию. Но
Айвар Лейманис сделал это — вернул старинный спектакль, по праву вошедший в золотой фонд нашего балета. Спектакль трогательно-наивный, легкий, звонкий, озорной, красивый и о счастье. Ну все по Штраусу!
Дунай бывает разным, не только голубым. Его течение сопровождает человеческую жизнь, жизнь меняется, а с ней и пейзажи реки-символа, проецируемые на занавес или задник. На декорациях трепещет листва: видеопроекция дает ей такую возможность. И иллюстрирует рябь на воде — не плеск, но блеск. Когда Дунай становится сине-зеленым, а рассветы над ним встают туманно-оранжевые, вы понимаете: картинка дает информацию об эстетике следующей сцены, и двусмысленным такой анонс быть просто не может.
По сути, здесь во многом правят бал опереточные законы: ничего не поделаешь, у музыки Штрауса есть прошлое, и в настоящем от него не уйти. Былое посылает нам с берегов Дуная еще один привет — пантомимические расшифровки происходящего, когда танцовщики жестами показывают, о чем говорят: «Что случилось? — Я без богатства не смогу!». Современный танец от этого отошел, но в исторических постановках мы «раритетам» пропасть не дадим: это наши кринолины.
Легкий жанр предполагает наличие комических героев. Поначалу вы радуетесь, что их целых двое — эдакие Бобчинский с Добчинским, танцующие бок о бок в толщинках и париках. Не успеваете оглянуться, как обнаруживаете с ними в компании третье лицо, а после и вовсе сбиваетесь со счета: за красавицей Франциской увиваются сплошь забавные персонажи, да и кордебалет выдает потешные па и даже целые танцевальные номера.
Спектакль благодушен под стать музыке. Мужчины в нем вероломны не больше женщин, так что никто ни на кого не в обиде и каждый находит счастье, которое ему по плечу.
Франциска прекрасной Элзы Леймане — женщина-вамп, вдруг оказавшаяся способной на трепетное чувство, — остается при карьере и богатом графе. Франц Артура Соколова — при любви, его трепетная невеста в исполнении Йоланты Лубеи — при женихе. А характерные герои, один другого лучше (но тот, что в исполнении Андриса Пуданса — лучше всех), — при характерах: их здесь привечают, так что с чудинкой — каждый второй. У них свои задачи — оригинальничать, украшать действие трогательными частностями. Бегать за примой, драться на тросточках, выбирать букеты, принюхиваться, бросать, поднимать, отряхивать, снова принюхиваться...
Вернувшись в родные пенаты, главный герой вдохновляется на новый вальс — из кулис послушно выходит кордебалет и делает видимым мотив. Внутри мелодии, за ее тонким занавесом, композитор мечтает помириться с невестой: там это можно, музыкальный лад способен наладить отношения, а такты — тактично отбить прошлое от настоящего. Композитор пишет и ноты, и судьбу: музыка сглаживает конфликты, помогает забыть плохое, возрадоваться хорошему, да просто — любить и жить. Когда завеса, за которой чуть туманятся мечты, уходит к потолку и все заменяется явью, влюбленные действительно встречаются, и происходит примирение. Срочное, искреннее.
Им нужно спешить — пока звучит вальс «На прекрасном голубом Дунае», и пока все действительно прекрасно.
