Разногласия между Министерством образования и науки (МОН), Латвийским профсоюзом работников образования и науки (LIZDA) и самоуправлениями, о которых регулярно говорилось на протяжении всего процесса подготовки реформы не оставляли сомнений: в середине октября будет жарко. Так и случилось. За неконкретным бурчанием в соцсетях последовали уже вполне конкретные рассказы об отчаявшихся учителях, потерявших в зарплате и по сотне евро. Как такое может быть, ведь обещали-то поднять? Совершенно обоснованное непонимание.
В мае нынешнего года министр Карлис Шадурскис говорил, что зарплаты могут уменьшиться в школах вокруг Риги, а еще 1 сентября — что ни у одного учителя уменьшения быть не должно, хотя да, прирост у одних будет меньше, чем у других.
Что лучше — горькая правда или сладкая ложь? Предшественница Шадурскиса Марите Сейле придерживалась первой тактики и быстро проиграла. То, что самые большие зарплаты (более 1000 евро в гимназиях в центре столицы и в переполненных школах под Ригой) упадут, знал и глава МОН Шадурскис. Министерство лучше, чем кто бы то ни было, знало, что реформа больно ударит и по тем сельским самоуправлениям, которые, стремясь угодить избирателям, не желали закрывать школы, даже с всего лишь 20 учениками. Однако МОН решило говорить полуправду.
Вместо описания суровой реальности
ведомство рассказывало, как минимальная учительская ставка вырастет с 420 до 680 евро. Существенное увеличение, однако сравнимы ли вообще эти суммы, если одновременно меняется число включенных в ставку часов и иначе нормируются коэффициенты числа учеников в зависимости от плотности населения?
В результате обещанный прирост для многих оказался фактически недостижим — до реорганизации школьной сети.
Точно так же нам рассказывали, что на учительские зарплаты в этом году добавят девять, в следующем 27, а позднее — целых 47 миллионов евро. Вот только, если углубиться, суммы уже не кажутся такими большими.
Минимальная учительская зарплата увеличивается на 62%, но прирост в общеобразовательных учебных заведениях в октябре по сравнению с сентябрем, оказывается, составил всего-то 5,7%.
Шадурскис, разумеется, не был единственным, что решил играть в испорченный телефон. Вакуум точной информации в свою пользу, как всегда, использовал мэр Риги Нил Ушаков, сообщивший, что правительство урезало зарплаты половине учителей лучших школ страны. Соцсети сразу же взорвались, вместе с Ушаковым кричали заголовки всех крупнейших СМИ. Что, в МОН и «Единстве» специалисты по коммуникации не знают мэра Риги? Понадобилось два дня, чтобы ответить: виноват сам муниципалитет, переделивший дотацию таким образом, что сильнее всего пострадали гимназии в центре.
Политический пинг-понг продолжился — новыми ошметками информации, требованием отставки с одной стороны и упоминанием Трампа с другой. В стороне не остался и Янис Иесалниекс из Национального объединения — уж он-то точно знает, что деньги отобрали у латышских школ, чтобы добавить русскоязычным:
Visi izliekas to nemanām, bet reāli Ušakovs Rīgā ir apdalījis lielo latviešu skolu skolotājus, lai uzturētu pustukšo krievu skolu skolotājus
— Jānis Iesalnieks (@JanisIesalnieks) October 19, 2016
А журналисты и прочая публика тем временем могут продолжать верить, кому захочется, потому что точных данных о том, сколько денег перераспределено, сколько получено в виде доплат за качество, сколько добавило — если добавило — самоуправление, нет, и так скоро не будет.
Полуправдивые обещания и большая проблема рижских гимназий, к сожалению, задавили суть реформы — что
со столь ограниченными средствами не может быть увеличения зарплаты у каждого учителя. Качество образования должно быть одинаковым у всех латвийских детей.
Почему руководителя социал-демократической партии «Согласие» Ушакова так сильно волнуют школы в Даугавпилсе, но не ситуация, например, в Даугавпилском крае, где в вузы поступают лишь 44% выпускников средних школ, а число детей, которых родители возят учиться в город, все время увеличивается? Какое образование получают остальные школьники, если в некоторых школах зарплаты до сих пор были вдвое меньше, чем в Даугавпилсе и втрое меньше, чем кое-где в Риге? Как сообщала ОЭСР, в маленьких сельских школах знания учеников по математике отстают более чем на год. Реформа нужна, чтобы изменить это.
Повышение качества невозможно без закрытия или реорганизации школ поменьше, что реформа и предусматривает. Политики, если только они не министр образования, чей рейтинг уже и так наинизший среди всех членов правительства, по понятным причинам об этом говорить не желают.
Но организации самоуправлений и педагогов, являющихся заинтересованными сторонами, выбрали манипулирование. Никак иначе невозможно назвать слова главы LIZDA Инги Ванаги «о политической установке» — максимально приблизить к месту жительства образование с первого по шестой класс: «И это стоит столько, сколько стоит. И тогда самоуправление, чтобы обеспечить равную доступность услуги, вынуждено отнимать у большой школы и добавлять маленькой».
Однако несказанным осталось то, что абсолютное большинство самоуправлений этой установке не следовало, хотя меньший комплект классов в рамках новой модели действительно финансировать было бы легче.
В Латвии работает 141 одна школа с числом учеников, не превышающим 70, и лишь 16 из них — начальные, до 4-го или 6-го класса. Остальные — девятилетки с несколькими школьниками в каждом классе, что означает еще больше учителей с небольшой нагрузкой и — даже после перераспределения — с ничтожной суммой на зарплатном счету.
Глава Ассоциации больших городов Латвии Виктор Валайнис вообще сообщил, что реформу следует «поставить на паузу», поскольку цели ее неясны. «Очень трудно ответить на вопрос, как что должно выглядеть, на расстоянии скольки километров, насколько большим должен быть класс, если мы вообще не знаем, почему нам задают этот вопрос». Так он сформулировал упрек
МОН, которое вопреки требованиям Сейма не предложило готовую карту со всеми подлежащими закрытию школами. По итогам прошлой недели легко представить, какой будет реакция общества, если МОН эту — по сути своей муниципальную — функцию действительно выполнит.
Давно необходимая реформа из-за неумелой коммуникации получила основательный удар, и теперь еще труднее будет убедить общество, что начатое необходимо продолжать. Удастся ли научиться чему-нибудь на этих ошибках, берясь за следующую задачу — кардинальные перемены в содержании образования и методах обучения?
