В общем, когда ребенок приходит из воскресной школы Святого Антония, напевая «О, благодать» по-английски с легким ирландским акцентом, удивляться уже не приходится. Или когда накануне сидишь два часа кряду на елочке в обычной школе, где на чистом, хоть и с тем же легким ирландским акцентом, латышском, сотня деток распевает «Ak, eglīte». К сюру тоже со временем привыкаешь.
Сейчас объясню, откуда у латышских деток в Брюсселе берется именно ирландский акцент.
Латвийские папы и мамы приезжают в столицу Европы работать. Пока родители трудятся в европейских структурах, дети идут учиться в школу.
В местную бельгийскую — франкоязычную или фламандскую — крайне редко. Как правило — в Европейскую.
Проект первой Schola Europea был разработан еще в 1953 году в Люксембурге по инициативе чиновников-родителей из Европейского объединения угля и стали. Страны-члены экспериментировали со стандартизацией программы обучения, назначали учителей, присылали инспекторов, сертифицировали экзамены, платили деньги. Успех изначального эксперимента побудил уже Европейское Экономическое Сообщество и Евратом лоббировать его продолжение.
Сегодня, 60 лет спустя, существуют 14 Европейских школ. Три в Германии, пара — в Люксембурге, в Испании, Италии и даже одна в Соединенном Королевстве. В Брюсселе их четыре. В той, куда ходят латвийские дети, общее число европейцев в возрасте от 3 до 18 лет уже зашкаливает и скоро достигнет 3,5 тысяч.
В отличие от, скажем, литовских детей, которые ходят туда же и изначально во множестве, у латвийских до сих пор не было своего «потока». У шведов был, у голландцев был. У испанцев тоже был. Число латвийцев в течение 10 лет, прошедших с момента вступления нашей страны в ЕС, не дотягивало до формирования отдельных классов. Поэтому
до сих пор латвийские дети вместе со столь же немногочисленными эстонскими ходили в классы к англичанам и ирландцам, где основное преподавание — на английском языке.
Откуда и легкий ирландский акцент — уже на протяжении двух лет у мое ребенка классный руководитель — мистер Мак Гра с изумрудного острова. К Рождеству он разучивает с детьми гимны про елочку на ирландском гэльском.
Тем не менее и латвийским детям, несмотря на малочисленность, была дана возможность «образовываться вместе с другими, не озадачиваясь с младенчества разногласиями и предрассудками, познавая все, что есть хорошего в различных культурах... пока они взрослеют и осознают, что все они связаны». (Цитата — из программного заявления Европейской Школы). В том числе — качественно изучать (родной) латышский в течение одного часа каждый день и называть его официально своим первым языком.
О трудностях подобного освоения в условиях европеизации стандартной программы, преподаваемой в школах в Латвии, я долго рассуждать не буду. Здесь и детей в первый класс в 6 лет в обязательном порядке отправляют, и спрашивают с них, как с больших, и все остальное вокруг, за исключением поздних ужинов в кругу семьи, происходит не по-латышски. Но это детали — реалии.
Мы же о парадоксальном, так?
Года полтора назад среди латвийских родителей Второй Европейской школы в Брюсселе завязалась дискуссия. В электронной почте
активно обсуждались перспективы создания, наконец, собственного, латышского, потока в младшей школе.
Предвидя увеличение числа латвийских детей — то ли в связи с ожидаемым президентством в Совете ЕС, то ли просто ввиду улучшения демографической ситуации в комфортных европейских условиях — руководство школы сообщило, что готово к переходу на исключительно латышский язык обучения для тех, кому он является родным.
Дискуссия длилась долго.
Оказалось, что из родителей 61 латвийских детей, обучавшихся в первых пяти классах на тот момент, папы-мамы лишь девяти поддержали идею создания латышского потока. Родители 43 латвийских детей выступили против. У 7 детей родители не дали конкретного ответа, а еще двоих — не ответили вовсе.
Главным камнем преткновения на первый взгляд казалось наличие двух групп латвийских детей, отличающихся, упрощенно говоря, по признаку «возвращенец»-«невозвращенец». Первые — те, чьи родители приехали в Бельгию по дипломатической, натовской или какой-то еще непостоянной линии и которые через 3-4-5 лет вернутся доучиваться в Латвию. Вторые — те, чьи семьи работают в институтах ЕС, что обычно надолго, если не навсегда (уж по крайней мере до окончания младшим поколением Европейской школы).
Однако постепенно выяснилось, что
на самом деле никакого водораздела среди латвийцев в Брюсселе не существует. Созданию латышского потока и переходу в него из английского класса одинаково сопротивлялись обе группы родителей.
Одни по причине того, что дети будут продолжать обучение в средней школе в Бельгии же, и им необходимо хорошее владением иностранными языками, другие — по причине того, что вернутся через пару лет в Латвию, поэтому им важно использовать возможность, чтобы обучить детей иностранным языкам на хорошем уровне. Вполне логично, хоть и парадокс.
Но поток-таки будет. Так на прошлой неделе решило руководство Европейских школ совместно с латвийским Министерством образования. Но — в другой школе и с новыми детьми. Уже имеющихся оставят доучиваться на английском с ирландским акцентом. Но всех время от времени обязательно сводят в музей Магритта, на европейский час.
