Это было еще в дремучие «брежневские» годы, в 1980-1982-м. Советский застой в самом расцвете, до горбачевской гласности и перестройки еще долгих пять лет. Но у меня уже были три тайны. Эти три тайны назывались так - Мстислав Ростропович, Михаил Барышников и Гидон Кремер.
«Только никому о них в школе не рассказывай! Они ТАМ», - говорила мама, скрипачка Латвийской оперы. Оно и понятно: все трое к тому времени были за рубежом и для советского человека это означало практически загробный мир.
Важный момент: уже в восемь лет я знал, как выглядят эти загадочные Ростропович и Барышников. С Мстиславом Леопольдовичем все просто - его фотографии были в книгах о нем, которые издавались еще в 1950-60-е, а после отъезда в 1974-м на Запад они изымались из публичных библиотек. Но дома, к счастью, эти книги сохранились. С Барышниковым было все намного таинственнее - фотография очаровательного юноши все эти годы висела в фотолаборатории Латвийской оперы, которая находилась прямо напротив раздевалки женщин-скрипачек. В фотолаборатории главным был Игорь Морозов, бывший артист балета и одноклассник великого Миши. Фото было без подписи, но все знали –
вот тот самый гений танца, который начинал здесь, в Риге, а теперь ТАМ.
А вот с Гидоном было намного сложнее. Я не знал, как он выглядит, потому что фотографий его не видел. Тем не менее имя «Гидон» с детства для меня было нарицательным, учитывая, что для скрипачей всего мира уже тогда он был супер-величиной. Я знал по устным разговорам, что в детстве мама ходила к знаменитому профессору - скрипачу Карлу Брюкнеру на Аусекля, 3 (к нему многие молодые скрипачи заходили, учились). Это был дедушка Гидона. И благодаря тем рассказам мне кажется, что я даже лично знал дворняжку Рэкса, которого приютил загадочный Гидон. Так что я не знал, что такое «гедонизм», зато с детства страдал «гидонизмом».
Как сейчас помню, мне уже 17 лет, еду в электричке в Юрмалу, читаю журнал «Огонек».
Переворачиваю страницу и тут мама рядом воскликнула: «Ой, это Гидон?!».
Это был 1989-й, первое интервью вернувшегося в СССР с концертом Кремера. И на всю страницу было изображение молодого Гидона - с длинными, как у Паганини, волосами, стоящего с задумчивым выражением лица на сцене большого зала консерватории им. Чайковского в Москве. Фото 1970-х годов.
А потом начались чудеса. 1992-93-й год - по Латвийскому телевидению показали вдруг балет «Отелло» из Гамбурга, и это был, честно говоря, «снос крыши». Хореография великого Джона Ноймайера, на сцене танцует настоящий мавр (темнокожий артист), а рядом с ним невероятную музыку Альфреда Шнитке потрясающе играют Гидон Кремер и Татьяна Гринденко. Это потрясает и по нынешним временам, а уж тогда!..
И тогда же великий Гидон вдруг приехал на родину с концертом. В Вецриге, на месте, где сейчас ресторан Kaļķu vārti, была стена с филармоническими афишами. И на афише крупно написано – «ГИДОН КРЕМЕР». Он приезжал с Бамбергским оркестром, это была сенсация.
И если бы тогда сказали, что пройдет 20 лет и Гидон будет приезжать к нам по нескольку раз в год, что именно здесь, в Сигулде, а потом в Юрмале, а не в далеком австрийском Локенхаусе он станет проводить свой ежегодный фестиваль, я бы воскликнул: «Фантастика! Не верю!».
Это к тому, как меняется время - и очень часто в лучшую сторону.
Зимой 1995 года случилось чудо. Я уже целых полгода был журналистом, а потому как бы получил прерогативу приблизиться к гению. Какое интервью? Он их практически не давал, да и сейчас редко с кем беседует! Пара слов - уже счастье. Вот сидишь в первом ряду Большой Гильдии во время репетиции - уже счастье.
Гидон играет минуту, две, три... Потом вдруг останавливается, смотрит в мою сторону и тихо, вежливо, но строго говорит: «Извините, но мне мешает...». Я испугался...
Оказывается, рядом сидел фотограф - это к нему обращался Гидон Маркусович, которому мешали щелчки фотоаппарата (а снимал, конечно, без вспышки) Прочитайте мемуары Кремера «Признания миражиста» - там потрясающе описано, что такое абсолютный музыкальный слух.
Никогда не забуду, как, вдруг, Кремер объявил пресс-конференцию! Сам всех позвал в Министерство культуры, это было удивительно - Кремер вышел на контакт с прессой! Это случилось летом 1997-го и именно тогда великий музыкант объявил о создании камерного оркестра KREMERata Baltica.
Тогда было сложное начало. Кремер рассказывал об этом проекте, который соединил молодых музыкантов из трех стран Балтии, но поначалу он сам вкладывал в оркестр. «Я не заглядывал на свой банковский счет, но там явно стало меньше», - с улыбкой сказал он. Минкульт потом подержал этот оркестр,
который уже через четыре года принес Латвии первый Grammy.
Но один момент той пресс-конференции отпечатался в памяти навсегда. Было жарко, волнительно, и у Гидона явно повысилось давление. И пока рядом говорила министр культуры, Кремер застыл, указательный палец приставив к ноздре. И через минуту было все в норме. Уравновесить дыхание - это был хороший урок. Он мне, кстати, пригодился спустя почти 20 лет (ну, налоговая вдруг позвонила, разволновался!).
Кремер великий перфекционист, настоящий новатор (сколько новых имен он открыл, трудно сосчитать!). И, думается, он умеет себя беречь. Ровно 20 лет назад концерт в честь 50-летия музыканта состоялся в Риге. После - светский прием. Пришел виновник торжества и после официальных речей подошел к столу. Там,
выстроившись в ряды, стояли бокалы с вином. Гидон Маркусович философски посмотрел на них и... аккуратно отошел в сторону большого термоса. Нажал на него - полился кофе... Гидон разочарованно поставил чашку - надеялся, что чай. А чая не было!
И юбиляр весь вечер торжественно ходил с бокалом воды!
Три года назад на одиннадцать утра была назначена пресс-конференция с Кремером в гостинице Radi un Draugi («Родные и друзья»). Я пришел на 20 минут раньше, поскольку зубной врач быстро сделал свое страшное дело. В зале были только двое: директор KREMERata Baltica Ингрида Земзаре и сам музыкант (со стаканом воды, кстати). Я поздоровался. А Гидон сделал шаг навстречу: «Здравствуйте, Андрей». Я аж покраснел... А Гидон Маркусович стоит рядом и говорит: «Я в самолете читал вашу статью...». Я замер («Господи, что я там понаписал!»). «Знаете, хорошо, - сказал Кремер. - Очень хорошо!».
Ну вот, счастье есть. Если ведущий музыкант мира поставил тебе, как великий Давид Ойстрах (учитель Кремера) 4+, то это покруче иной премии будет!
Как говорится, мечта сбылась - стоишь с великим скрипачом, некогда тем самым мальчиком с улицы Аусекля, жалуешься на то, что вот, дескать, извините, трудно говорить, ибо только что от зубного... А он в ответ делится, что сам только что от зубного, и как же вечером играть концерт (там действительно была сложная проблема)?
Самое главное - все это происходит на родине великого музыканта. Что еще желать? Побольше прекрасной музыки! А Кремеру - крепкого здоровья!
