С Италией тоже пришлось распрощаться. «Дольче вита» закончилась неожиданно: кризис загубил даже бизнес на Апеннинах, который поначалу обещал если уж не золотые горы, то безбедную старость как минимум. С другой стороны, распалась семья. История личная и достаточно печальная, о которой 43-летний спортсмен, понятно, сегодня особо не распространяется, тем более, там у него остались дети. И что теперь?
Возвращение из Италии в Кулдигу
Вот тут, казалось бы, самое время протянуть ему руку помощи, подбодрить, поддержать. А в ответ — тишина... Не перестаю удивляться нашим спортивным чиновникам, которые отвечают за развитие или популяризацию того или иного вида спорта в Латвии. Складывается такое ощущение, что до него никому нет дела, прежде всего в Латвийской федерации велоспорта, даже тогда, когда он уже окончательно вернулся из Италии и осел в родной Кулдиге.
Как-то заикнулся в разговоре с ним о создании школы Вайнштейна. А что – неплохая идея. Во всяком случае Вайнштейн – это яркая вывеска как минимум. Так должно быть по идее. На практике - и не мечтайте. Никому такая школа тут не нужна. Уверен, в любой другой стране, где детско-юношескому спорту уделяется внимание, такого Вайнштейна носили бы на руках, уговаривали даже. У нас все в точности до наоборот: Вайнштейн здесь, дома, у него есть желание, есть идеи, но на практике все как всегда – «тебе надо – ты и делай». Помогать никто не собирается даже чемпиону мира, который вынужден, чтобы прокормиться, подрабатывать обыкновенным инструктором в тренажерном зале (помимо чемпионата мира-2000, он побеждал на этапе итальянской «Джиро», причем в 1999-м выиграл самый протяженный этап в истории этих соревнований – 257 км в Фодже, был третьим на легендарных гонках Париж – Рубэ и Милан – Сан-Ремо, дважды – в Атланте и Афинах, представлял нашу страну на Олимпийских играх, и так далее по списку).
А много ли у нас таких чемпионов мира в групповой шоссейной гонке было? Давайте вспомним историю. 1964 год и победа в Германии нашей Эмилии Сонки. На недавней презентации одной книги об истории велоспорта она выступала с пространной речью (уроженке Кулдиги 77 и она в крепком здравии). Еще? 2000 год и тот самый чемпионат мира во Франции, где не было равных Вайнштейну. Сегодня он помогает свой маме в кулдигском кафе, работает тренером в тренажерном зале и... дает интервью LSM.lv.
- Роман, с велосипедом, насколько я знаю, ты все равно не расстаешься. Так ведь?
- Ну не так все на самом деле. Да, когда погода позволяет, стараюсь передвигаться на двух колесах. Ну а как сейчас – только на машине. Других вариантов просто нет. Где сегодня мой велосипед? В гараже. Наверное, не настал еще тот момент, когда я реально почувствую, что соскучился по нему. Сегодня другие виды спорта доставляют мне удовольствие.
- Тут на днях я присутствовал на презентации одной книги, выпущенной к 130-летнему юбилею Латвийской федерации велоспорта. Один экземпляр достался тебе. Успел перечитать, что-то нашел в ней интересное о себе?
- Если честно, то пока нет. Отдал маме. Она первая прочитает.
- Особое место в ней уделено нашей гонке «Виенибас», одной из старейших в мире, в которой регулярно принимают участие по 5-6 тысяч человек. Потрясающее зрелище. Какие у тебя с ней отношения?
- Нормальные. Как профессионал в ней я ни разу не участвовал. Как любитель – выходил на старт уже по завершении карьеры раз пять, и каждый раз добирался до финиша. Отличная гонка, очень нужная. Правда, уже года три как я в ней не участвую. Помните, к нам приезжал знаменитый британец Марк Кавендиш? Тогда я тоже не упустил возможность напомнить о себе.
Поменять жизнь на 180 градусов
- Сегодня ты, так выходит, никого не тренируешь, находишься в простое. Почему?
- Нет вариантов и предложений. Хотя – нет, вру. В Кулдиге я работаю в одном спортивном клубе, тренирую людей, которые занимаются бодибайком. Подключаюсь, когда занимающимся требуется помощь: объясняю теорию, как надо правильно тренироваться, как надо правильно сидеть на велосипеде, как крутить педали.
- Ну для чемпиона мира все равно это как-то мелковато. Не находишь?
- Может быть. Но надо ведь что-то делать.
- Непонятно мне это потому, что речь идет о человеке с гигантским опытом. Ученики у тебя есть, есть кому передавать опыт?
- Да я бы с удовольствием. Но на самом деле это никому не надо. Во всяком случае, никакого интереса ко мне пока тут не было. Живу спокойно.
- Очень странно все это... Ладно Латвия – тут по велику с ума мало кто сходят. Но в Италии, там, где велоспорт является одним из самых популярных видов? Неужели и там у тебя не было вариантов создать что-то? Тем более, ты долгое время жил там, жил на два дома, и только сейчас окончательно обосновался в Кулдиге.
- Вариантов пока нет. Почему? Когда я заканчивал карьеру таких мыслей просто не было. В последний раз я вышел на старт крупной гонки в 2004 году. Это был чемпионат мира в Вероне. После этого я решил доказать, и прежде всего самому себе, что умею в жизни не только крутить педали. Моя жизнь поменялась на 180 градусов, пошел в Италии осваивать другую профессию. Выучился на агента, чтобы работать в сфере торговли. Тем более, меня всегда увлекал мир производства вина, я этим серьезно интересовался. Так что для меня все было логично.
- А у самого хоть есть желание создать такую школу?
- Конечно. Но возможно ли ее здесь открыть? Сам знаете, какая в Латвии экономическая ситуация. Она не самая лучшая, как и во всей Европе. Да и надо ли это людям? Или погода. Для велоспорта в Латвии она не самая подходящая. Так что я не знаю, насколько все это будет эффективно. Ведь чтобы подготовить хорошего спортсмена, надо тренироваться круглый год. И зимой тоже. Как раз зимой закладывается весь фундамент. Нельзя пропускать три-четыре месяца, а потом уже начинать тренироваться. Если и говорить о создании какой-то школы, этот вопрос надо обсуждать с людьми, которые в этом хоть как-то заинтересованы.
- Например, с руководителями Латвийской федерации велоспорта, в которой не так давно прошли выборы президента, и где на второй срок остался Иго Япиньш.
- Пока ничего не могу сказать. Надо подождать.
Бутылка красного вина
- Роман, одно из самых ярких впечатлений у меня с тобой достаточно конкретное, и связано оно с пресс-конференцией в Риге, на которой каждому из присутствующих ты подарил бутылку именного красного вина из Италии. Было это лет 15 назад, а потому та бутылка вина, разумеется, не сохранилась. Виноделие для тебя – уже пройденный этап?
- Уже да. В Италии я все закрыл, все, чем занимался. Я вернулся в Латвию насовсем. И у меня сейчас другие планы в жизни. Как раз сейчас я встретился с людьми, которые заинтересованы в том, чтобы продавать у нас продукты из Италии - то же вино, а еще сыры, пасту, масло, муку, сахар, кофе. Я реанимировал свои итальянские связи. Посмотрим, что из этого получится.
- Насколько я помню, в твоей постспортивной жизни был уже такой «торговый этап».
- С той лишь разницей, что я сам выступал продавцом и продавал итальянский товар в Латвию тем же ресторанам и гостиницам. Но когда наступил кризис, этот бизнес пришлось свернуть – латвийским покупателям стало невыгодно приобретать высококачественный товар из Италии, для них он стал дорогим. Бизнес был успешным, но до поры до времени. А что касается той пресс-конференции, то в ту пору я выступал в команде Vini Coldirola. Эта компания занималась вином, и я стал тогда посредником между ней и латвийской фирмой Interbaltija. Coldirola тогда выпустила специальную серию в честь меня, а для Латвии еще наклеила на бутылки и этикетку в цветах латвийского флага с моим изображением. Было это не 15 лет назад, а чуть раньше - в 1999-м.
- Давай поговорим все-таки о велоспорте. Сколько километров ты накрутил на велосипеде за свою профессиональную карьеру? Можно ли вообще это подсчитать?
- За точность не могу ручаться, но речь идет примерно о полу миллионе километров.
- Вот это да! Удивил так удивил.
- Это за 20 лет.
- Получается, что некоторые автомобилисты столько не проезжают, сколько ты на велосипеде преодолел?
- И это не автомобиль – резину не меняю, фильтры и масло – тоже. Меняется только сам велосипед.
Карбоновая революция
- Кстати, о велосипедах. Насколько сильно они изменились с тех пор, как ты сам выступал среди профессионалов.
- На самом деле можно говорить о чуть ли не революции в мире велоспорта. Велосипеды очень сильно изменились, изменилась их конструкция, материалы. Мы о таких и мечтать не могли. Для современных гонщиков – это малина. Во всяком случае что-то подобное я не мог даже представить. Все время что-то придумывается, появляются какие-то новинки, внедряются новшества. Это обалдеть можно – какие велосипеды сегодня производятся, сколько они весят, насколько они прочные, какие детали и колеса. Фантастика! Особенно заметен прогресс в последние годы.
- Сейчас карбон – это уже обыденность.
- Первые карбоновые велосипеды, а точнее – рамы, тестировать начали как раз тогда, когда я уже завершал карьеру. Это был чемпионат мира 2004 года в Италии и Олимпийские игры в Греции.
- Кто бы мог подумать...
- Карбон в велоспорте первым внедрил один итальянец, который до этого сделал из этого материала ласты. Но произошло это задолго до 2004 года. На Олимпийских играх 1980 года шоссейная сборная СССР выступала на велосипедах с карбоновыми рамами. Командная гонка тогда была 100 км, и как раз сборная СССР выиграла золотые медали. 20 лет после этого – ничего. И только в начале 2000-х о карбоне вновь вспомнили. Кстати, поначалу были большие проблемы с ним – не могли нормально совместить раму с вилкой, были проблемы с рулем. Но со временем все они были разрешены. Сегодня конструкция велосипеда – это какой-то космос.
- Добавлю - и цены на них космические. Интересно, а если сейчас посадить чемпиона мира последних двух лет словака Петера Сагана на тот велосипед, на котором ты когда-то выступал, смог бы он остаться лидером?
- Интересный вопрос... Думаю, ему бы пришлось очень трудно. Не только потому, что техника сильно поменялась. Изменилась и конкуренция. В мою бытность конкуренция был ого-го: Армстронг, Винокуров, Чмыль, Фрейре, Цабель, Ульрих, Мьюзеу, Бартоли, Беттини, Баллерини. Перечислять можно долго.
- Чтобы этому поверить, для этого надо открыть сайт в интернете, на котором в подробностях рассказывается об итоге гонки 15 октября 2000 года во Франции. Итак, дистанция почти 270 км, средняя скорость по трассе – свыше 42 км/ч, время победителя – 6 часов, 15 минут и 28 секунд. Вслед за тобой финишировал поляк Збигнев Спрух и испанец Оскар Фрейре. В первой десятке – итальянцы Бартоли, Беттини и Касагранде, в топ-20 - Чмиль, где-то далеко позади остались Виренк, Винокуров, Кирсипуу, не финишировали Желабер и Конышев, как и наши Райвис Белохвощикс и Арвис Пизикс.
- Есть что вспомнить, согласен. Не только победу в 1999-м на «Джиро д’Италия», но и два подиума в 2001-м на Париж – Рубэ и Милан – Сан-Ремо. Вспоминаю и вновь жалею, так как был шанс выиграть их. В первом случае уступил голландцу Серво Кнавену и бельгийцу Йохану Мьюзеу, во втором – немцу Эрику Цабелю и итальянцу Марио Чиполлини. С гонкой во Франции на самом деле произошел курьез, так как в машине с боссами нашей команды Domo-Farm Frites Latexco что-то не поделили и в результате победил «грегори». То есть тот, кто должен, по идее, помогать лидерам своей команды. Все мы – я, Кнавен и Мьюзеу, были из одной велоконюшни. Бывает и такое.
Ад афинской Олимпиады
- В твоей спортивной биографии значатся и две летние Олимпиады – в Атланте в 1996 году и в Афинах восемь лет спустя. Что тебе вспоминается?
- Начну с того, что как раз на Играх 1996 года в велоспорте впервые к участию были допущены профессионалы. Причем я хорошо помню не только Олимпиаду в Греции, но и события годом ранее — на чемпионате мира 1995 года в Колумбии, где проходил олимпийский отбор. Прошел для меня он удачно. Вот почему на Олимпиаде я ехал рядом с такими мастерами, как Индурайн, Олано, Риисе. То есть те, кто писал в то время историю мирового велоспорта. И для меня это был шок. Шок потому как я — любитель, не мог себе представить, что смогу гоняться на равных с такими легендами. В то время я был еще никто и меня мало кто знал.
- Олимпиада в Афинах пришлась на заключительную часть твоей профессиональной карьеры.
- В тот момент я еще не думал, что моя карьера подходит к завершению. Просто все так сложилось. Команда Lampre, за которую я выступал, по финансовым соображениям объединилась с итальянской велоконюшней Saeco. И вышло так, что все те, у кого контракты заканчивались, оказались не у дел. Они не были продлены. В их числе был и я. Больших денег там не было, вот почему все так и произошло. Об этом мне было заявлено в самый последний момент, перед стартом на чемпионате мира, в октябре, уже в самом конце сезона. И что? Новую команду я решил не искать. Это было трудное и непростое решение, но я так решил. Да, все произошло спонтанно, очень быстро. Для меня — внезапно. Но я ни о чем не жалею.
- Возвращаясь к афинской Олимпиаде. Тяжело ветерану Вайнштейну пришлось в Греции?
- Не то слово — жара была сумасшедшая. Даже стоя на старте в 11 утра, было невыносимо. Уже тогда было больше 40 градусов, дышать было нечем, люди падали в обморок. А ведь надо было еще ехать часов шесть. Это был кошмар. Но вместе с тем гонка была очень интересная и красивая. К сожалению, из-за судорог я не смог участвовать в финишном спурте. А потому ограничился тем, что просто финишировал впервой группе.
- Роман, что сейчас происходит с профессиональным велоспортом в нашей стране? Мы помним тебя, помним Петра Угрюмова. Сейчас вроде как гоняются Алексей Сарамотин, Томс Скуиньш, Гатис Смукулис, но этим ребятам до вас еще далеко. Их мало, если мы говорим о самом высоком уровне, ну нет у нас сейчас таких величин. Почему так происходит?
- Ответ прост — мы выросли в другой системе. Мы росли в Советском Союзе, где все было заточено под результат. Вся подготовка, все соревнования — только так. Все было очень строго. Вспоминаю свои первые шаги в велоспорте в Кулдиге, потом я уже оказался в Мурьяни... Тогда уже была совсем другая система подготовки молодых гонщиков, которая сильно отличается от нынешней. Каким образом? Да взять хотя бы систему спортивных школ. Тебе предоставляли велосипед и экипировку, кормили, возили на сборы, затем — на соревнования. За тебя все делали и решали. Твоя голова ни о чем не болела. А еще мы жили мечтой — хотели стать знаменитыми. А ведь сейчас все иначе — сегодня молодежи не хватает элементарной любви к спорту, сегодня не каждый родитель может позволить спонсировать своего ребенка начиная с 10 лет и до 18, к примеру. Это большие расходы, чтобы приобретать ежегодно все необходимое, чтобы со временем он смог чего-то достичь. Нет, не все упирается в деньги. Но это тоже существенно.
Любить велоспорт всем сердцем...
- Ваше поколение спортсменов любило велоспорт искренне?
- Конечно. Мы не замечали трудностей, хотя было непросто, упорно работали и шли к своей цели. Велоспорт был в нашем сердце, поймите. И еще — нас не просто делали большим мастерами, но еще и мужчинами. Дисциплина, этика, традиции, уважение — нас учили в то время многому. Сейчас молодого человека этому трудно научить — сопротивляется он, сопротивляются его родители. Вот почему многие тренеры и педагоги боятся работать с молодежью. Это сегодня большая проблема для латвийского спорта. Надо что-то менять. Нужна команда профессионалов и воля. Тогда дело пойдет.
- Ну хорошо — в Италии, где велоспорт совершенно на другом уровне, у него другая популярность, массовость, там, получается — все проще, дешевле?
- Не проще, и не дешевле. Там по-другому. Там конкуренция гораздо выше, там другая культура. Да и погодные условия более благоприятные для велоспорта — можно заниматься им на открытом воздухе круглый год. В конце концов там больше команд для молодых — в каждом даже самом маленьком городе, и не одна.
- Давай не будем сравнивать велоспорт в Италии и Латвии. Все сравнения будут не в нашу пользу.
- А почему бы не сравнить? Людей на велосипедах за последние годы стало гораздо больше. Причем это заметнее всего не в городе, а в лесу или на пляжах. И Рига в этом плане тоже преобразилась. Постепенно выстраивается инфраструктура. Но есть вещи, которые я принять не могу. Например, как могли разрешить велосипедистам передвигаться по тротуарам? Или пересекать перекресток по пешеходным переходам? Это же не безопасно! Велодорожки — это отлично, это надо приветствовать. Но их все равно не хватает. Я рад тому, что у людей меняется взгляд на такие вещи, на здоровый образ жизни. Иго Япиньш и Латвийская федерация велоспорта за последние годы сделали очень много для его популяризации. Эта работа видна, видны ее плоды. Надеюсь, постепенно заканчивается тот период, когда люди думали только о материальном - как заработать, как разбогатеть, как сделать бизнес. Все сразу захотели жить как в Европе, хотели дом и машину, и спорт оставили «на потом». Сейчас о нем вспомнили. Сделали это люди нового поколения, у которых уже несколько другие приоритеты в жизни.
- Сегодня нельзя сказать, что Италия является лидером мирового велоспорта.
- Ну не Словакия же со своим Петером Саганом. На самом деле Италия остается одним из лидеров. Как и другие страны — Испания, Германия, Франция, Бельгия, Голландия, где богатые традиции велоспорта. Самое главное — в этих странах есть хорошие школы для воспитания талантов. Там для детей создаются все условия стать мастером. Это очень важно. А не то, как у нас - в 12 лет ребенок уже курит, не вылезает из мобильного телефона или планшета. Ну куда это годится! Как раз юниорский возраст самый важный в развитии организма. Если упустить время — ничего потом не получится.
Лэнс Армстронг — вор и предатель
- Тему допинга в нашем разговоре мы никак не сможем обойти, извини.
- В мою бытность профессионального спортсмена эта тема тоже была актуальной. Я очень рад, что за допинг взялись самым серьезным образом, что есть такая организация WADA (Международное антидопинговое агентство), что велоспорт сегодня пусть немного, но все же отмежевался от нечистых на руку дельцов. Это правильно. Это воровство и с этим надо кончать. И статистика тоже не врет — сегодня допинг-скандалов стало в велоспорте гораздо меньше, нежели в мое время. Были когда-то и мой адрес намеки, к которым я отношусь спокойно. Никто никогда меня не искал, ни в чем не обвинял, тем более не дисквалифицировал. Даже никаких расследований не было. Чем выше спортсмен стоит, тем больше у него завистников. К сожалению, люди слухам доверяют гораздо охотнее. Оправдываться и доказывать потом что-то — гораздо сложнее.
- Американец Лэнс Армстронг, в таком случае, для тебя кто?
- Вор, самый обыкновенный вор. Он предал всех нас, он предал велоспорт.
- В заключении приведу одну параллель. Сандис Озолиньш пару лет назад тоже говорил, что его с хоккеем больше ничего не связывает, чтобы его вообще не спрашивали об этом. Но смотри как все изменилось — сегодня он на скамейке запасных рижского «Динамо». Может быть и у тебя планы поменяются, и школа Романа Вайнштейна все же появится?
- Зарекаться не буду. Знаешь почему? Для меня всегда велоспорт был прежде всего для души, а не средство заработка. Деньги пришли уже потом, параллельно. На велосипед я сел тоже потому, что очень любил его. Да и какие деньги? Раньше в СССР и профессионалов-то не было. Уже гораздо позже, в 90-е годы, мы познакомились со всей этой системой профессионального спорта, когда поняли - этим можно хорошо зарабатывать. Но к тому моменту все мы были уже взрослыми людьми. Все, чего я достиг в своей карьере — из-за любви к велоспорту, а не по какому-то расчету. А насчет школы... Может быть со временем она и появится. Сам я только рад буду поделиться с детьми своим опытом. Мне кажется, я знаю, как из юного спортсмена сделать мастера. Я бы поработал с большим удовольствием. Главное, чтобы дети любили велоспорт и у них была бы мечта. Как была она и у меня когда-то. Только надо быть готовым к тому, что твоя мечта в один прекрасный день может осуществиться, нужно все сделать по-максимум для этого. У меня так и случилось — когда я проснулся в тот осенний день 2000 года, я точно знал, что стану чемпионом мира.
