Алла, мама Кирилла, рассказала, что это теперь она знает: до трех лет ребенок должен освоить все базовые навыки. А когда ты видишь, что в три года он не говорит даже «мама», ничего не хочет делать — нужно бить тревогу. Но это сейчас...
Долгое время Алла ходила по врачам. Ей говорили: с сыном все в порядке, рано или поздно заговорит. Пока, наконец, не поставили диагноз: у Кирилла — расстройство аутистического спектра. Он — аутист. Сейчас мальчик закончил специализированный детсад, пошел в первый класс, говорит Алла:
«Через месяц какой-то, я уже не помню, я пришла в садик и слышу: мама. До сих пор помню этот момент!»
Своим опытом делится Лаурис, папа Кристианы: «Человек со стороны посмотрел — что-то [с вашим ребенком] совсем не то. Я в Гугль. И тут меня как палкой по голове ударили».
Лаурис жил в Англии. Его дочка Кристиана в два года тоже не говорила ни слова. И как будто находилась в своем мире. Узнав, что его подозрения подтвердились, Лаурис в Англии бросил все. Вернулся с ребенком в родной город Рою. Последние девять месяцев занимается с дочкой изо дня в день почти 24 часа в сутки. Без помощи врачей. Сам нашел программу:
«Программа SunRise, идея такая, что ты сидишь в пустой комнате один на один с ребенком, и ты единственный, на ком она концентрируется».
Кристиане через месяц взаимных с папой упражнений с прыжками удалось понять, что он ей говорит, и реагировать на его слова: «База — джамп. Час прыгаешь и говоришь... Месяц-два прошло, чтобы она поняла, что джамп — это прыжок».
Еще, говорит Лаурис, важна специальная диета: свежее мясо, овощи, фрукты. Покупает продукты у крестьян, сам готовит. Кристиане сейчас четыре года. Она не только заговорила. Уже умеет читать, писать и считать.
«Это моя жизненная победа. Все остальное — фигня! Когда такое сделаешь, понимаешь, в чем жизнь. Все просто!» — говорит отец.
Аутизм — не болезнь, это расстройство, которое влияет на работу мозга. Как видят мир аутисты? У некоторых, например, в голове словно сидит калькулятор. Они могут умножать и делить многозначные цифры в уме. Но в обычной ситуации, в школе, на улице — теряются. Их пугает большое число людей. У одних начинается паника, у других истерика, у третьих — вообще агрессия.
Детьми с аутистическими расстройствами занимается детская больница в Гайльэзерсе, ее отделение реабилитации. Ремонта здесь не было лет 30, с тех пор как построили здание. Тут помогают детям с разными проблемами. Песочная терапия, музыкальная, эрготерапия.
«Это один из самых моих любимых домиков. Как открыть замочки. Это очень важно в повседневной жизни, чтобы ребенок не закрылся в туалете и смог выйти», - показывает и объясняет Лаура Кивере.
Программа реабилизации детей с психологическими проблемами — за счет государства. Но число занятий ограничено: по десять консультаций к каждому специалисту. Потом надо становиться в очередь, а она длинная.
Хорошо, если попадешь на реабилитацию два раза в год, обычно получается только один раз. Тогда как ребенок нуждается в постоянной, непрекращающейся терапии. Ситуация в регионах — еще плачевнее.
«Если в Риге есть еще специалисты, которые работают с детками-аутистами, то в регионах вообще... И люди едут, преодолевают расстояние, чтобы получить какую-то помощь», — рассказывает Илона.
Официальной статистики, сколько аутистов в Латвии — тоже нет. 265 человек получили такой диагноз. Однако многие дети в поле зрения врачей не попадают. Нередко родители не могут смириться, что их ребенок не такой, как все. Детей прячут, их проблему замалчивают. Нужен системный подход, говорят врачи: обучать специалистов ранней и быстрой диагностики, работе только с детьми-аутистами. Необходимы специальные центры. Появятся ли такие в Латвии?
«Было бы лучше, если бы вы задали этот вопрос заранее, я бы смог подготовиться и ответить. Вы меня застали врасплох, у меня нет комментария. Я просто не в курсе дела», — ответил на вопрос тележурналистов министр здравоохранения Гунтис Белевич.
А вот в подкомиссии Сейма общественного здоровья с этой проблемой хорошо знакомы, получали письма от родителей. По словам ее председателя, депутата Ромуальда Ражукса, подкомиссия собирается весной рассмотреть эту сложную и злободневную проблему.
А пока родители практически в одиночку должны бороться за своих детей.
