С сотрудником катарского телеканала Al-Jazeera побеседовал Угис Либиетис, журналист Латвийского радио.
- Как случившееся (арест и приговор египетского суда за «распространение ложных сведений в интересах исламистского движения «Братья-мусульмане»») повлияло на вас как на журналиста?
- Суд все еще идет, и я все еще обвиняемый. Пока он продолжается, мне очень сложно делать что-либо как журналисту. Поэтому трудно сказать, как случившееся на меня повлияло. Но мне бы хотелось думать, что это умножило мою решимость и в дальнейшем соблюдать нашу рабочую этику. Я полагаю, что я могу стать более осмотрительным в том, где мне работать в дальнейшем. Но я надеюсь, что все равно смогу готовить материалы о вопросах, которые меня интересуют, независимо от политической ситуации в какой-либо стране. Для меня очень важен вопрос о свободе прессы, и нужно быть очень внимательными, чтобы нас не запугивали и не удерживали от огласки.
- Вы работали во многих горячих точках — в Афганистане, Судане, на Ближнем Востоке. Это страны с совершенно разной культурой и разными людьми, а также с другим отношением к прессе. Каково было работать в этих странах в качестве западного журналиста, и какие были проблемы?
- В работе западного журналиста есть плюсы и минусы, вызовы и преимущества. Больше всего мешает то, что многие журналисты не до конца понимают, как возникла та или иная культура, как действует общество. Нужно время, что это понять. Это одна из причин, почему лучше быть базирующимся в регионе корреспондентом, а не тем, кого перебрасывают в ту или иную страну. В Афганистане я провел год, и мне бы хотелось думать, что за это время я начал лучше понимать эту страну. Я также много лет освещал события в Сомали, Конго и Южноафриканской Республике, поэтому я думаю, что лучше понимаю этих людей.
Еще одно преимущество в том, что мы как иностранцы несколько изолированы. Местным журналистам, которые освещают различные события, нужно учитывать то, что им там придется жить. Там их семьи, и нужно считаться с возможными последствиями, потому что под угрозой находятся не только они, но и все окружающие. Я видел, как пострадали мои коллеги в Сомали. Некоторых из них убили, на них нападали, и у все это имело разрушительный эффект. В этом плане нам легче. Но зона конфликта есть зона конфликта. Всегда очень сложно освещать, но у меня была прекрасная возможность делать это. И на мой взгляд, важно, чтобы мы продолжали это делать и не боялись. Я думаю, важно, чтобы люди узнавали о происходящем не только из средств массовой информации или Twitter, но и от реальных и действительно хороших журналистов, которые могут понять и проанализировать происходящее.
- В начале года трагические события во Франции, в редакции Charlie Hebdo, показали нам, что даже в демократическом и свободном обществе красная черта между свободой прессы и вседозволенностью, между ценностями и предрассудками очень тонка. Должны ли журналисты в какой-то момент себя сдерживать?
- Я думаю, что нам как журналистам нужно уважать и тех людей, о которым мы рассказываем, и болезненные вопросы их культуры. Может, я и не совсем согласен с тем, как Charlie Hebdo отражал ислам, но я полностью защищаю права Charlie Hebdo так поступать. Любой, кто участвует в публичной дискуссии, у кого есть своя идеология, теория или идеи, должен быть готов к доле цинизма. Сатира — его часть. Это не всегда приятно и удобно, но мы должны быть достаточно взрослыми, чтобы участвовать в таких дебатах и дискуссиях. На мой взгляд, как бы людям ни были неприятны отдельные темы, такие дискуссии в нашем обществе должны проходить без боязни возможных нападений. Здоровое общество характеризуется именно обменом словами и дебатами. Если мы это запрещаем, мы сами себе вредим.
- В последний год и Латвия, и европейские страны, особенно страны Восточной Европы, стали объектом информационной войны в связи с событиями на Украине и российской агрессией. Среди наших журналистов велись довольно острые дискуссии о том, может ли вообще журналист быть объективным и не лучше ли сохранять нейтральность. Каково ваше мнение?
- Нам нужно честно признаться, что объективная журналистика — это миф. Ее нет! Неважно, насколько ты хороший журналист, ты никогда не будешь объективным! Нет такого понятия, как объективная истина. Если рядом будут стоять два человека и наблюдать за одним событием, у каждого из них будут очень разные воспоминания и разные рассказы. Никто не будет полностью лгать, и никто не будет абсолютно правдив. Каждый раз, когда мы задаем вопрос, он отчасти субъективен, потому что остаются и те вопросы, которые мы не задаем. Приходится выбирать, что спрашивать, а что нет, о чем мы сообщаем, а что оставляем вне эфира. Выбрать, что более важно и что менее важно — это и есть тот субъективный выбор. Поэтому объективность — это просто миф!
- Не могли бы вы рассказать подробнее о предложенной вами общей хартии о свободе СМИ?
- Эта идея пришла в голову мне и моему коллеге Бахеру Мохаммеду, когда мы находились в тюрьме. Мы думали, как лучше защитить журналистов-заключенных. Мы поняли, что договор или соглашение, которые нужно было бы подписать правительствам, скорее всего, не сработали бы. Но необходим какой-то документ, который даст журналистам универсальную защиту — что-то лучшее, чем существующие ныне договоренности. Предлагаемая нами хартия о свободе прессы определила бы и принципы, по которым правительство обязано защищать журналистов, и ответственность, которую должны на себя брать сами журналисты и их медийные организации.
- Представьте ситуацию: создается комиссия, цель которой — мониторить общественные СМИ, в который бы работали представители политических партий и трое представителей крупнейших религиозных конфессий.
- Выглядит не очень хорошо. Обычно у таких групп свои интересы, которые они хотят защитить, и они пытаются навязать журналистам цензуру. Это не означает, что вклад такой группы не нужно принимать во внимание, но если мы дадим им право вето или возможности контролировать, что будет освещаться, мы в конце концов может дойти до цензуры. Нужно помнить, что журналистика не должна быть дружелюбной. Нам никого не нужно поддерживать — мы должны быть такой странной командой. Мы должны быть теми, кто задает трудные вопросы, бросает вызов политикам и религиозным группам. И мы не должны за это извиняться. (..) Но в том и заключается работа журналиста — добиться, чтобы все группы работали вместе, чтобы каждому можно было бросить вызов и раскритиковать, а общественность могла бы сделать выводы.
