«Если люди в опросах говорят, что планируют уехать, то, если обернуться назад, мы увидим, что существует определенная корреляция между теми, кто планирует, и теми, кто делает», - поясняет ученый.
В Латвии и Литве объемы эмиграции сходны, в Эстонии они меньшие. Но независимо от темпов оттока населения Балтийские страны сейчас подпитывают чужие рынки труда, и получается, по словам Хазана, что «слабый сильного везет»:
«Это не откровение, что эмигранты, которые работают в стране прибытия, помогают народному хозяйству той страны, создают добавленную стоимость, платят налоги, и те государства – в выигрыше. Конечно, в проигрыше – мы, потому что теряем экономический потенциал, который получают страны прибытия [латвийских гастарбайтеров].
С другой стороны, мы теряем и демографический потенциал. В обоих случаях – слабый сильного везет. А ведь наша демографическая ситуация куда хуже британской, ирландской или германской, да и уровень экономического развития гораздо ниже. В обоих измерениях мы помогаем им».
А вот прием беженцев – «совсем другой вопрос», и выстраивать логику в духе «беженцев нужно принять, потому что многие наши эмигрировали» было бы неверно, подчеркивает профессор. На соискателей убежища не стоит рассчитывать, думая о том, как помочь экономике в ближайшие годы.
Конференция в эти дни проходит в Институте культуры Дании, где представители стран Балтии обсуждают проблему миграции и кризис беженцев.
Как ранее сообщалось, в этом году в опорсе Центра по изучению общественного мнения SKDS сообщили о своем желании перебраться в страны Западной Европы 33% респондентов, что ощутимо меньше прошлогоднего результата (40%).
Максимальное число лиц, готовых оставить родину, было зафиксировано в самый тяжелый год финансового кризиса, 2009-й — 52%. Минимум же (29%) пришелся на последний «тучный год» — 2007-й.
Согласно результатам другого исследования (Центра гуманитарных и социальных наук Латвийского университета), расхожий миф о том, что из Латвии уезжают в основном безработные, имеет крайне мало общего с действительностью.
В ходе опроса уехавших из Латвии после 1991 года и ныне проживающих за рубежом людей выяснилось, что наемными работниками были 50% из них, а 29,4% относились к предпринимателям.
«Нам кажется, что уезжают неудачники и не имеющие работу. Оказалось, что более чем у половины уехавших были трудовые отношения в Латвии»,
— заявил BNS эксперт по коммуникационным наукам Мартиньш Капранс, который 9 декабря проведет презентацию исследования о «новых эмигрантах». Второй самой часто называемой причиной отъезда было «не вижу будущего в Латвии». «В основном идет речь о пессимизме по существу, а не о узко экономически ориентированном будущем, поскольку такой ответ дала половина респондентов», — сказал Капранс. Большая часть уехавших в ближайшие годы возвращаться не собирается. Только пятая часть опрошенных заявила, что они могли бы вернуться в случае повышения уровня жизни в Латвии.
В ходе проекта «Латвийские эмигрантские общины: диаспора надежды» был проведен самый масштабный в истории Латвии опрос эмигрантов — в котором приняли участие 14 068 респондентов.
По данным ЦСУ, с 1 января и до 1 октября 2015 года численность жителей Латвии сократилось до 1,9754 млн. человек, т.е. на 10,7 тысяч. Превышением смертности (23,6 тыс.) над рождаемостью (18,3 тыс.) объясняется лишь половина этой убыли населения.
Как убедился Rus.lsm.lv, статистика показывает примерно ту же картина вот уже 20 лет. С 1995 до 2014 года население страны сократилось на одну пятую, с 2,5 млн. до 2 млн, и большая смертность и малая рождаемость «ответственны» лишь за 224,7 тыс. потерянных жителей. Сильнее всего этот эффект проявился в 2010 году: население страны сократилось на 45,9 тыс. человек, причем по демографическим причинам — всего на 10,3 тысячи. Предыдущий, 2009-й год, был немногим лучше: 42,3 тыс. и 7,9 тысячи соответственно. В оба этих года число уехавших превысило число умерших.
