Алексей Романов: Опера без бороды

Обратите внимание: материал опубликован 7 лет назад

Заметным событием для меломанов стал выход  DVD с видеозаписью оперы Михаила Глинки «Руслан и Людмила». На диске – спектакль Большого театра 2011 года, которым было ознаменовано его открытие после шестилетней глобальной реконструкции. Постановщик Дмитрий Черняков уже тогда был заметной фигурой в мировой оперной режиссуре. А сейчас стал самым востребованным режиссером, который ставит музыкальные спектакли в самых престижных театрах, неизменно вызывая противоречивые отклики своими оригинальными трактовками оперной классики.

Но даже противники идей Чернякова не могут отказать ему в том, что он основывается на глубоком знании музыкального и литературного материала. То есть его фантазии не взяты с потолка.

В Риге была показана только одна опера в постановке Дмитрия Чернякова. В гастрольную афишу Большого театра в ЛНО в 2008 году вошел «Евгений Онегин». Тот самый спектакль, который так возмутил Галину Вишневскую, что она демонстративно перенесла свой юбилейный вечер из Большого в Концертный зал имени Чайковского. Андрис Лиепа потом рассказывал мне, что она попросила его – в пику этому «безобразию» - поставить «Онегина» в ее московском Центре оперного пения. Что он и сделал.

При всем моем беспредельном уважении к личности Галины Павловны и безграничном поклонении ее таланту, не могу здесь разделить ее мнение.

Неклассическая трактовка образов самой хрестоматийной русской оперы мне показалась вполне соответствующей жизненным обстоятельствам. Истерика Ольги в конце арии и ее истерический смех во время ариозо Ленского объяснимы. Не так «беззаботна и шаловлива» та, которую «ребенком все зовут». Ей стыдно перед соседями за жениха-стихоплета и за сестрицу со странностями. Пока Ленский перед дуэлью взывает «Приди, приди, желанный друг…», желанная ищет куда-то закатившуюся сережку. Наверное, больше всего вызвала зрительское неприятие последовавшая за этим сама сцена дуэли.

«Где это видано, где это слыхано, чтобы Владимир случайно «пал, стрелой пронзенный» из охотничьего ружья. Но мне кажется, что режиссер только хотел подчеркнуть нелепость его гибели. К тому же это такая мелкая вольность, по сравнению, скажем, с последней версией «Онегина» в Латвийской национальной опере, где дуэлянты перед тем, как встать к барьеру, режутся в карты. Или по сравнению с красноармейцами, которые в амстердамской постановке (дирижировал ей наш соотечественник Марис Янсонс) расстреливают гостей на балу у Лариных. У Чернякова челядь, в то время еще не получившая прав на уничтожение класса эксплуататоров, пока только подслушивает за дверью и прячется за занавесками,  надсмехаясь над Татьяной («придурковатая» барышня влюбилась). А у героини все точно по Пушкину: «Давно сердечное томленье  теснило ей младую грудь; душа ждала... кого-нибудь,  и дождалась».   Так что при всей романтике, гормоны у девушки – время пришло – играют. И в кульминационный момент сцены письма мощный музыкальный всплеск режиссер еще усиливает таким порывом ветра, что окна распахиваются. Ну прямо имитация… Стоп, не будем добивать пуристов слишком смелыми фантазиями. Вернемся к «Руслану и Людмиле».

Ее премьера в Большом вызвала еще более бурную реакцию, чем «Онегин», и сопровождалась громкими криками «Браво!» и «Позор!».

Впрочем, вспомним, что и самое первое исполнение оперы в Петербурге в 1842 году было не менее скандальным. Семья императора покинула зал до конца преставления. С тех пор, как исторический анекдот, пересказывается высказывание Николая I, что на «Руслана» надо вместо гауптвахты отправлять провинившихся солдат.  Опера была охарактеризована критикой как драматургически рыхлая, громоздкая, скучная, непоследовательная, где отдельные музыкальные номера не собираются в единую композицию.

- Со временем выработался канон постановок – заскорузлый, матрешечный, - говорит Дмитрий Черняков. – Поиски сценического языка был всегда неуспешным. Признано, что правильной формы для «Руслана» так и не нашлось.

Режиссер взялся за оперу, которая не только очень длинная, но и содержит много длиннот. Хотя музыка очень красивая, но музыкально она не очень ровная.  Черняков умудрился придумать такую режиссуру и сценографию, что идущее без купюр произведение не дает скучать ни секунды. Едва завернутая в ковер Людмила пропадает со свадьбы, три жениха, сменив княжьи кафтаны на джинсы с куртками, бросаются на поиски. Говорящая Голова - это не былинный персонаж, а крутой пахан. Наина своими чарами создает очень привлекательный бордель, где прелестницы в откровенных нарядах разными играми, танцами и катанием на роликах сначала услаждают Ратмира, а потом окружают трогательной заботой вконец измученного подвигами Руслана.  Людмилу в стерильно-гламурном чертоге обхаживает Черномор – не «карла бородатая», а отплясывающий лезгинку татуированный «качок» с дебильной улыбкой и полотенцем на плече. А еще фейковая оргия якобы Руслана с абсолютно голыми красотками. Поговаривают, что Елена Образцова, увидев эту сцену, отказалась от предложения исполнять партию Наины. Роль досталась Елене Зарембе, которая в спектакле совсем не страшная и злонамеренная старушка, а шикарная дама, обаятельная и сильная, знающая себе цену.

- Но, тем не менее, с душевной ограниченностью, - добавляет к этой характеристике режиссер. – Женщина, с какой-то трещиной. Женщина, которая боится любви.

В спектакле Чернякова Наина становится более значимым персонажем, чем ей положено по сюжету. Не Черномор, а она вместе с Финном на самом деле похищают Людмилу. Они заключили пари. Финн поставил на любовь, которая сметает все преграды. Наина утверждает, что любви нет, сплошная химера. И пытается это доказать, сбивая с пути Руслана и Ратмира, чтобы невеста досталась Фарлафу.  Эту придуманную сюжетную линию постановщик «внедряет» в ткань сюжета очень деликатно – в виде снятых на видео беззвучных диалогов Наины и Финна между сценами, используя субтитры.

Спектакль много раз показывали по французским телеканалам Mezzo и Mezzo Live HD – пожалуй, самой распространенной и популярной в мире медиа, специализирующейся на музыкальной классике и джазе. Поэтому и в Латвии его могли увидеть и послушать клиенты операторов кабельных и цифровых сетей.  Вряд ли предыдущая постановка Большого театра 1972 года могла вызвать такой широкий интерес у публики за пределами России. Я задал себе вопрос: увлекла бы меня пятичасовая традиционная версия оперы на сюжет, скажем, Калевалы на финском языке. И я честно себе ответил, что это очень мало вероятно. А то, что придумал Черняков – на одном дыхании. К тому же не как эпатаж, а как творение талантливого интеллектуала.

Хочется верить, что и Латвийская опера когда-нибудь «дорастет» до приглашения Дмитрия Чернякова. А пока будем довольствоваться записями его постановок в Москве, Петербурге, Нью-Йорке, Лондоне, Берлине, Париже, Брюсселе, Милане, Цюрихе, Амстердаме, Мадриде, Мюнхене…

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное