Не далее как в начале прошлой недели прокуратура еще утверждала, что уголовное дело, находящееся под присмотром старшего прокурора Модриса Адлера и охватывающее материалы о возможных правонарушениях и подлинных бенефициарах компании Ratcliff Limited, все еще расследуется. Ни обвиняемых, ни подозреваемых лиц в этом деле не фигурировало. Более подробных комментариев прокуратура не давала.
Однако позднее генпрокурор Эрик Калнмейер в беседе с De facto признал, что дело следует закрыть за давностью лет. Ведь в нем описываются события начала 2000-х.
«Этот процесс следует закончить, потому что там давно истек срок давности. Насколько я знаю, в связи со сменой прокурора и нагрузкой чисто технически это еще не сделано», - отметил он.
Компания Ratcliff Limited в уголовном деле о «дигиталгейте» связывалась с именем Шкеле, что сам миллионер публично пытался отрицать. По данным следствия, Ratcliff Limited владела 25% в британском предприятии Kempmayer Media Limited, которое и занималось внедрением цифрового ТВ в Латвии. Цепочка прав собственности на Ratcliff Limited уходила в траст Yew Tree Trust, учрежденный Шкеле, в которым получательницами прибыли были его первая жена и дочери.
Самому Шкеле в деле о цифровом ТВ обвинений не было выдвинуто, хотя такой возможности в будущем исключать нельзя, отмечает De facto.
Вопрос об участии бизнесмена в проекте цифрового телевещания снова стал актуальным после показаний его бывшего адвоката Яниса Лозе в суде. Ранее Лозе (ему уже был вынесен приговор) предпочитал помалкивать, ссылаясь на конфиденциальность отношений клиент – адвокат, но в ноябре внезапно заявил, что в том проекте действовал в интересах Шкеле. В результате чего предприниматель давал показания суду.
Лозе утверждает, что все его действия в данном проекте были продиктованы условиями соглашения с клиентом и являлись законными. «Это касалось и содержания договоров о проекте, и содержания договоров о поставках оборудования», - сказал юрист.
Адрис Шкеле в суде пояснил, что Лозе представлял его интересы «частично», и признал, что по ходу развития проекта его доля возросла с 25% до примерно 35%.
Прокурор Монвид Зелч после заседания пояснил, что «никого нельзя судить за право собственности». Если бы было доказано участие лично Шкеле в заключении договора, тогда могла бы идти речь о выдвижении ему обвинений.
Бизнесмен заявил в суде, что в те времена в цифровом ТВ «не понимал ровно ничего», но и теперь, через 14 лет, его ответ об участии – «нет». Документально Лозе своих слов о поручении Шкеле не подтвердил, так что его свидетельства суду остаются лишь словами, сказал Зелч.
Со слов Шкеле, таких документов и не существует. Теперь самая большая интрига – какие же у Лозе имеются доказательства. Он пока своих карт не раскрывает. Если юрист захочет их представить суду – времени остается совсем немного: срок давности в «дигиталгейте» наступит примерно через год.
