Чье это в большей степени было упущение – только французских спецслужб, или в других странах ЕС тоже не обратили внимания на тревожные сигналы? По мнению Бабриса, важнее теперь проанализировать, велась ли в принципе работа на должном уровне. Ведь такой теракт технически организовать можно довольно быстро:
«Это же вопрос мобильности людей, мобильности оружия, взрывчатки, всего остального… Если проводилась тщательная проработка, отрабатывание маршрутов, было задействовано много людей — и спецслужба проморгала, то, конечно, надо наказывать и надо разбираться.
Надо понимать: если проводилась разработка планирования, то должна была быть утечка. Если же не было информаторов, была плохая агентурная работа, то тогда — да, виноваты спецслужбы».
По мнению другого специалиста по вопросам безопасности, полковника в отставке Раймонда Рубловскиса, по парижским терактам (и даже несколько ранее) стало заметно, как изменилась тактика террористов.
«Если еще несколько лет назад они больше устраивали захваты заложников и выдвигали какие-то требования, то теперь мы видели в Мали и в Париже, что их действия нацелены на то, чтобы было уничтожено как можно больше людей. При захвате заложников у полиции еще есть время на какие-то маневры и переговоры, на тщательную подготовку ответной операции. Возьмем к примеру тот же «Норд-Ост» в Москве. Теперь же в Париже просто убивали мирных людей.
Поэтому в такой ситуации куда более важную роль играет сбор и анализ информации и очень быстрое, четкое решение, которое должно приниматься, в принципе, за минуту, а то и в считанные секунды. Действия полиции и спецназа должны быть направлены на опережение, а если опередить не удалось — то на уничтожение нападающих в очень короткое время».
И такой вот «момент присутствия, момент реакции», по словам Рубловскиса, станет впредь определящим критерием эффективности действий спецслужб. Насколько ресурсы полиции и спецслужб позволят решать все эти вопросы — настолько эффективны окажутся и эти службы. Но сейчас явно недостает согласованности, скоординированности действий между всеми ответственными учреждениями в борьбе с терроризмом:
«Ведь все эти люди, начиная с Брейвика и заканчивая парижскиим террористами — они же были на радарах спецслужб, на радарах полиции!
Вопиющий случай, когда один из организаторов терактов в Париже был даже задержан французской полицией, а сейчас он скрывается в Бельгии, Германии или еще где-то. То есть человек был реально задержан!» — предостерегает полковник запаса.
По словам председателя комиссии Сейма по нацбезопасности Солвиты Аболтини («Единство»), латвийским спецслужбам определенно следует извлечь уроки из случившегося в Париже.
«Те люди, которые за это отвечают... Мы никогда не можем на 100% сказать, что такого у нас не случится и такого не может быть! Так вот: эти люди должны быть готовы в любой момент такую ситуацию предотвратить, в первую очередь сотрудничая с теми службами, что существуют в Европе — и которые, может быть, располагают более точной информацией.
В любом случае, как уже говорилось, они работают в очень усиленном режиме, потому что никто не может сказать, что это не может нас коснуться».
Начальник Полиции порядка Артис Велш подчеркнул, что национальная безопасность — это целая система, начиная с парламента и заканчивая теми людьми, что работают на улицах. Госполиция — лишь одна из таких служб, и она в этой системе выполняет свои задачи.
«Если речь идет об угрозе терроризма, о формах экстремального поведения и так далее — то, разумеется, мы ежедневно сотрудничаем с Полицией безопасности, которая у нас является самой компетентной в таких вопросах службой. Это сотрудничество после недавних событий в Европе стало еще более тщательным», — сказал Велш.
От спецслужб Госполиция, по словам Артиса Велша, получает «информацию о признаках, на которые следует обращать внимание», от коллег из Франции поступают сводки о рекомендованной методике действий правоохранительных органов в острых ситуациях, о том, как действовали преступники, и т.д. Но в то же время нельзя сказать, чтобы из-за угрозы терроризма Госполиция как-то резко поменяла стиль своей работы, признал он.