До 9 апреля в Петербурге, в Эрмитаже, проходит выставка «Ян Фабр: Рыцарь отчаяния – воин красоты». Один из значительнейших представителей современного европейского искусства, бельгийский художник Ян Фабр представил в Эрмитаже более двухсот работ: графику, скульптуру, инсталляции, фильмы. Работы художника экспонируются не только в Главном штабе, который зрители уже привыкли ассоциировать с современным искусством, но также и в Главном музейном комплексе, находясь в активном диалоге с коллекцией работ фламандских мастеров из собрания Эрмитажа, в том числе Питера Пауля Рубенса и Якоба Йорданса, являющихся источниками его вдохновения.
Ян Фабр с помощью своих произведений пытается рассуждать о глобальных категориях – жизни и смерти, физических и социальных метаморфозах человека и животных, о природе жестокости животного и человеческого мира. Художник является внуком знаменитого энтомолога, эта биографическая деталь служит обоснованием того, что он использует в своих работах эстетику животного мира – в качестве материалов оперируя панцирями жуков, скелетами, рогами, чучелами и изображениями животных в различных материалах. Также часто используемые материалы – кровь художника и синие чернила шариковой ручки BIC.
Экспозицию Фабра в Главном штабе открывает фильм-перформанс, снятый в Зимнем дворце в июне 2016 года с участием художника - «Любовь – высшая сила», в котором Фабр в рыцарских доспехах объявляет себя воином красоты и подобно средневековым рыцарям совершает символическое паломничество в Святую землю – Эрмитаж, он следует традиции, уходящей корнями в древние языческие культы – целует артефакты Эрмитажа, которые он считает достойными почитания. Доспехи ограничивают движения художника, Фабр ковыляет по залам, неуклюже передвигается - ритуальное приношение присяги, поклонение предметам искусства является введением в экспозицию и также призмой, через которую следует рассматривать всю выставку. Ритуал поклонение иллюстрирует роль современного художника, пренебрегающего любыми условностями во имя служения искусству. Рыцарь Фабра бессмертен, ему ведомо будущее, им движет сила творческого воображения. «Воображение – это привилегированное место между душой и телом», - говорит рыцарь из пьесы Фабра «История слез».
В Главном штабе также экспонируются масштабные комнаты-инсталляции – «Карнавал мертвых дворняг» (2006.г.) и «Протест мертвых бездомных котов»(2007.г.) с использованием чучел животных, погибших в ходе транспортных происшествий. Художник пытается вернуть животных к жизни, путем включения в макабрический карнавал в традициях средневековой алхимии, целью которой является перерождение одушевленного или неодушевленного объекта. Метаморфоза - одно из ключевых понятий в художественном мире Фабра. Отношение к животным раскрывает этическую основу человека – отношение к подобным себе и стремление занять место в обществе. В следующем зале масштабная инсталляция «Умбракулум» - термин, в католичестве символизирующий Базилику Минтор, но понимаемый шире, как место, где человек может укрыться от материального мира, думать и работать вдали от повседневности. Фабр наполняет этот образ множеством смыслов – место вне времени, вне цикличности жизни и смерти, как мир духовности, заставляющий задуматься об уязвимости человеческого существования. Инсталляцию населяют фигур панцирей-клобуков, сделанных из костей – это сквозные оболочки, не скрывающие своей пустоты. Костяной скелет, вынесенные вовне – аналог панциря жука, скрывающего бескостное тело. Пространство инсталляциии заполнено свисающими с потолка инвалидными колясками, клюками, костылями – парящие в воздухе - героям Фабра уже ненужные приспособления, ввиду снятия противоречия телесного и духовного.
Автопортрет Фабра - гиперреалистичная скульптура, врезающаяся лицом в произведение фламандского живописца - «Я позволяю себе истекать (карлик) I» (2007) в очередной раз приводит к теме поклонения перед объектами искусства.
Серии рисунков, выполненных кровью художника, вдохновлены работами фламандских примитивов. Кровь интерпретируется как прообраз освобождения через жертву, тело в таком случае становится жертвой эксперимента над своими реакциями и возможностями. Перформанс «Мое тело, моя кровь, мой пейзаж» (1978) в рамках которого была сделана серия рисунков, стал метафорой процесса создания произведения искусства. Рисунки экспонируются в диалоге с работами нидерландских художников позднего Средневековья, устанавливая связь практик современного искусства с его праосновами.
Миниатюрные работы из серии «Фальсификация тайного праздника VI» (2016) представлены в одном ряду с эрмитажными полотнами Питера Брейгеля Младшего и Мартина ван Клеве. Фабр рассматривает народный праздник как симулякр реального мира, обращаясь к карнавалу, где язычество перемешивается с христианством, умервщление и торжество плоти соседствуют в едином времени и пространстве. Образы шутов и карликов у Фабра в превращаются в персонажей посмодернистского китча.
Зеленые композиции из крыльев жуков-златок, созданные в жанре vanitas vanitatum(суета сует) выствалены в зале фламандской живописи рядом с эрмитажными «Адам и Ева» Хендрика Гольциуса, «Пир Клеопатры» Якоба Йорданса, «Кефал и Прокрида» Теодора Ромбатуса. Соотнесение этих работ с темой vanitas отражает несовершенство мира и его скоротечность, а также идею наказания, связанную с чувством вины. Две скульптуры выставки – скелеты собак в надкрыльях златок с попугаями в пастях- «укус смерти», который прерывает жизнь.
Серия «Мои королевы» (2016) выставлена в зале аристократических парадных портретов Антониса Ван Дейка. Величественность погрудных портретов из каррарского мрамора нивелируется тем, что автор надевает на героинь шутовские колпаки. Портреты представляют покровительниц мастерской Фабра, воспринимаемых им как музы. В этой серии фигурирует важная для Фабра тема – отношения художника и власти.
В зале с огромными натюрмортами фламандских живописцев Франса Снейдерса и Пауля де Воса представлены работы Фабра в жанре vanitas – скульптуры в виде черепов, инкрустированных надкрыльями жуков. В челюстях чучела животных и птиц. Пустые глазницы обращены в сторону зрителей, напоминая о быстротечности его собственной жизни и тщетности удовольствий.
Диалог с эрмитажной коллекцией усиливает впечатление от работ самого Фабра – тематический контекст и отсылка к исторической трактовке схожего сюжета в исторической перспективе, выставленный наряду с произведниями современного искусства, подчеркивает контраст технических средств разных эпох, но также указует на то общее, что связует художников разных столетий.
Идея этой выставки зародилась после создания Фабром временной экспозиции в залах фламандской и голландской школ живописи в Лувре, в Париже. В залах Эрмитажа Санкт-Петербурга этот проект разрастается в монументальное художественное событие, которое вызывает интерес со стороны публики и немало споров, площадкой для которых становится очередной интеллектуальный марафон-дискуссия.
